я девственница^_^
но за каким то хером мне никто не веритХ_Х
|
|
Жесть кроче.....
Улица муку молча пёрла. Крик торчком стоял из глотки. Топорщились, застрявшие поперек горла, пухлые taxi и костлявые пролетки грудь испешеходили. Чахотки площе. Город дорогу мраком запер. |
О_о
Не расскажешь? Городов вавилонские башни, возгордясь, возносим снова, а бог города на пашни рушит, мешая слово. |
Я раньше думал —
книги делаются так: пришел поэт, легко разжал уста, и сразу запел вдохновенный простак — пожалуйста! А оказывается — прежде чем начнет петься, долго ходят, размозолев от брожения, и тихо барахтается в тине сердца глупая вобла воображения. Пока выкипячивают, рифмами пиликая, из любвей и соловьев какое-то варево, улица корчится безъязыкая — ей нечем кричать и разговаривать. |
Слуш, а как ты взломал??
не важно, кто твоя мать важно, кто твой отец! Ты одмин штоль??? Славьте меня! Я великим не чета. Я над всем, что сделано, ставлю «nihil»1. Никогда ничего не хочу читать. Книги? Что книги! |
А кто у тя предки??
Не верю, что есть цветочная Ницца! Мною опять славословятся мужчины, залежанные, как больница, и женщины, истрепанные, как пословица. |
ХУЯСЕ! Взлом!!!
Хотите — буду от мяса бешеный — и, как небо, меняя тона — хотите — буду безукоризненно нежный, не мужчина, а — облако в штанах! |
стоп, а ты сын Силентины, да?
Приходите учиться — из гостиной батистовая, чинная чиновница ангельской лиги. И которая губы спокойно перелистывает, как кухарка страницы поваренной книги. |
И гордись плин.....
Нежные! Вы любовь на скрипки ложите. Любовь на литавры ложит грубый. А себя, как я, вывернуть не можете, чтобы были одни сплошные губы! |
.....
Интересно... И нипанятна... У меня в душе ни одного седого волоса, и старческой нежности нет в ней! Мир огромив мощью голоса, иду — красивый, двадцатидвухлетний. |
А йа педик)))
Вашу мысль, мечтающую на размягченном мозгу, как выжиревший лакей на засаленной кушетке, буду дразнить об окровавленный сердца лоскут: досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий. |
здарова)я жопой чую, что ты станешь таким же ахуенным мужиком, как я и будешь снимать всех крутых тёлок
|
Он антиэмо. А я эмо. Мы долго дружили и он меня терпел. Но видно надоело терпеть.
Я не слышал разрыва Я не видел той вспышки Точно в пропасть с обрыва И ни дна — ни покрышки. |